ТВЕРСКОЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ТЕАТР ДРАМЫ
ЖУРАВЛЕВ АНДРЕЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ
ПРЕССА


Екатерина КУРТАНОВА

АНДРЕЙ Журавлев: режиссеры любят меня раздевать

Этот актер хорошо известен тверскому зрителю театра драмы. Он участвует почти во всех постановках театра и играет множество ролей – от второстепенных до заглавных. Даже роль петуха в “Очень простой истории” в его исполнении становится своего рода шедевром. Театр он называет своей страстью, и, наверное, символически первым днем его работы актером в трудовой книжке значится 27 марта – Всемирный день театра. В этом году Андрей ЖУРАВЛЕВ отмечает уже 20-летие своей творческой деятельности.

– Каким был ваш путь на театральные подмостки?

– Я начинал с художественной самодеятельности. В детстве я был ужасным непоседой, мог посещать сразу несколько кружков. Я любил читать стихи, художественную литературу. Часто выступал на вечерах чтецов. И однажды меня пригласили в театральный кружок в ДК “Металлист”, я занимался там вплоть до 9-го класса.

Потом передо мной встал вопрос, которым задается каждый человек на каком-то этапе своей жизни: кем быть? Для меня этот вопрос оказался очень сложным. После армии я поступил в политехнический институт, решил стать инженером. И на какое-то время театр отошел на второй план. Как-то не верилось, что получится связать свою жизнь с театром. Все говорили об огромных конкурсах, о том, что попасть в театральный вуз очень трудно. И я, признаюсь, подумал, что не потяну. Параллельно учебе в политехе я занимался бальными танцами в ансамбле “Экспресс”, кстати, и ныне существующем. В дальнейшем в актерской работе мне это очень помогло.

Спустя какое-то время, работая на заводе, я зашел в некий внутренний тупик. Вдруг понял, что ошибся в выборе пути. Мне было тогда 23 года, и я решил в корне изменить свою жизнь. В общем-то, это поздно для начала, но тем не менее я подумал, что хочу ходить на работу с удовольствием, получать радость от этой работы. Работать только ради денег мне не хотелось. За советом обратился к своей бывшей руководительнице театральным коллективом Надежде Петровне Коляда, она порекомендовала мне пойти в народный театр, руководимый Валентиной Федоровной Гончаренко. Это наша старейшая актриса, которая до последних лет своей жизни руководила театром “Диалог”. Я стал у нее заниматься, мы выпустили несколько спектаклей, она помогла подобрать мне репертуар для поступления. Я поехал в Москву. Пробовал все существующие театральные учебные заведения, но до конкурса я дошел в школе-студии МХАТ и в Щукинском училище. Выбрал “Щуку”. И... не поступил. На этом моя московская эпопея закончилась.

Я понимал, что год до следующего лета без театра уже не проживу, не мог даже и подумать, что вернусь снова на стезю инженера. Тогда я рискнул и поехал в Горький. Поступил в одно из старейших театральных училищ России – Горьковское театральное училище, которое в свое время закончили Александр Панкратов-Черный, Евгений Евстигнеев. У меня были мудрые хорошие учителя, под руководством которых я и стал актером. Потом были приглашения остаться в Нижнем Новгороде, кстати, звали и в оперетту.

– Но все же вернулись в Тверь?

– Да, но не сразу. Сначала пять лет работал в Архангельском областном драматическом театре имени Ломоносова. Раньше с распределением проблем не было: после просмотра дипломных спектаклей режиссеры из разных городов и театров приглашали работать к себе молодых актеров. Я выбрал Архангельск, решив, что, если есть возможность посмотреть мир, жить в других городах, нужно непременно ею воспользоваться. В том театре мне посчастливилось работать с таким, можно сказать, мастодонтом театра и кино, как народный артист СССР Сергей Николаевич Плотников. Там работали еще старые актеры довоенной школы, искренне преданные театру, посвятившие всю свою жизнь этому искусству, пережившие трудные годы неустроенности. Это были люди, обладавшие большой человеческой мудростью, которые буквально отдавали себя зрителю на сцене.

В 1992 году я все же решил вернуться на родину. Я пришел в тверской драмтеатр, обратился к Вере Андреевне Ефремовой с просьбой принять меня в труппу. Спасибо ей, что приняла меня тогда. По сей день я не жалею, что служу в этом театре, потому что это мой родной театр, так же, как и город. Здесь же благодаря Вере Андреевне Ефремовой и Александру Александровичу Чуйкову я продолжил свое образование и получил диплом высшего театрального Щепкинского училища.

– 20 лет из года в год и изо дня в день – театр. Не думали ли вы, что когда-нибудь это станет для вас рутиной?

– Театр – это не просто работа, это жизнь. Я пытаюсь отдаваться этой жизни целиком. В театре невозможно работать, не любя его. Случайные люди здесь не задерживаются, а кто прикипел к театру всей душой, тот, как говорится, работает на всю катушку. Работая над одной ролью из года в год, нельзя играть героя одинаково. Чаще всего люди стараются попасть на премьеру. Но ведь не всегда премьера – самый лучший спектакль. Опытные люди говорят, что постановку лучше смотреть с десятого раза, когда актеры успокоятся, вживутся в роль, играют более раскрепощенно и работают для души.

– Каких героев вы играете с особым удовольствием?

– Сложно сказать конкретно. Почему-то режиссеры любят давать мне роли с раздеванием. В спектаклях “Слишком женатый таксист”, “Еще один Джексон”, ряде других мне приходится играть практически без одежды. Это даже лестно: раздевают, значит, есть что показать.

Я очень люблю играть в комедийных постановках. Вообще русский народ при нашей тяжелой жизни больше любит ходить в театр на комедии, чтобы посмеяться, расслабиться. Тем не менее иногда актеру хочется играть и серьезные роли, чтобы зритель где-то и слезу пустил, и задумался о вечном, и сопереживал.

– Часто приходится видеть, что зритель плачет?

– Бывает. И это очень приятно. Бывают такие спектакли, в которых ставятся очень серьезные вопросы. И, когда зритель выходит из зала со слезами на глазах, наполненный глубокими мыслями, это состояние можно сравнить только с очищением в храме, как это ни кощунственно звучит. Если зритель сопереживает, то, значит, еще не все человеческое в нем умерло, что-то в нем перевернулось, и он по-другому будет смотреть на мир.

– Что вы переживаете, выходя из-за кулис на сцену к зрителям?

– Выходя на сцену, будто переступаешь какую-то грань, за которой остаются все проблемы, трудности. Говорят, что сцена лечит. По себе знаю: это правда. Зрителю неважно – болеет ли актер, случилось ли у него что-то в жизни: будь-то радостное событие или трагедия. Актер обязан отдать то, за чем пришел зритель. В этом и заключается профессия актера: забыть о себе и перевоплотиться в своего героя, показать его эмоции, переживания.

– Расскажите, как вы вживаетесь в роль?

– У каждого актера своя кухня. Когда получаешь роль, тебе нужно найти образ. Для актера – это смысл жизни, а для его близких зачастую – испытание, ведь когда ты начинаешь репетировать роль, то поневоле переносишь все на отношения с домашними. Начинаешь по-другому говорить, совершаешь какие-то необычные поступки, то есть на какое-то время превращаешься (во всяком случае, у меня такое есть) в другого человека. Мои близкие всегда с нетерпением ждут премьеры, после которой все становится на свои места, я снова становлюсь самим собой.

Работа над образом идет днем и ночью. Что бы актер ни делал, в голове он все равно прокручивает роль. Иногда даже по ночам снится что-то. Есть актерская школа Михаила Чехова, который говорил: когда я работаю над ролью, во сне своему персонажу я задаю вопрос и жду от него ответа, как он поступит в том или другом случае. Иногда ответ действительно приходит.

Я считаю, что актер должен меняться не только внутренне, но и внешне. Когда наносишь грим, изменяешь какие-то черты, делаешь соответствующую прическу, то возникает какой-то образ, меняются даже голос и манера речи. Но в то же время зрителя одной внешностью не обманешь, он очень тонко чувствует, играет человек или действительно переживает вместе со своим героем.

– Когда на одну роль вместе с вами назначают еще одного актера, появляется ли некая ревность к персонажу?

– Когда назначаются два актера на одну роль, естественно, возникает соперничество. Как ни крути, актер – человек тщеславный. Но соревнование в данном случае – вполне нормальное явление. Если актер работает один на роли, то со стороны он себя не может увидеть. Наблюдая за игрой другого актера, можно отметить ошибки, увидеть то, что еще можно сделать. И поэтому хорошо, когда ты работаешь в паре с опытным актером: приятно не просто посмотреть на своего героя в другом исполнении, но и чему-то поучиться. Но все же каждый актер стремится выйти именно на премьеру и быть первым.

– О какой роли вы мечтаете?

– Сирано де Бержерак. Мне очень симпатичен этот персонаж. Он близок мне по своей внутренней структуре, по своей незащищенности, по романтике, он – поэт, пусть и некрасив, и влюблен. У этого героя есть внутреннее достоинство. Существует некая жажда творчества, хочется попробовать себя в разных ипостасях. Но ведь не от актера зависит выбор ролей. Роль дает режиссер – в этом смысле актер бессилен.

– Чем вы любите заниматься в свободное время?

– Очень люблю бывать на природе, ходить на рыбалку. С удовольствием хожу в гости. Но с этим проблемы, ведь выходной день в театре, как известно, – понедельник. В этот день все остальные люди работают. Поэтому с друзьями, бывает, не вижусь месяцами. Конечно, это досадно, но такова жизнь актера.

Московский комсомолец в Твери. - 2007. - 21 марта. [ http://karavan.tver.ru ]


© Тверской академический театр драмы, 2003- | dramteatr.info