ТВЕРСКОЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ТЕАТР ДРАМЫ
БРУСИН ЛЕОНИД АРКАДЬЕВИЧ
ПРЕССА

Виктор ЧУДИН

ЧЕЛОВЕК -ТОЛПА

От заслуженного артиста России Леонида Брусина зрители всегда ждут чего-то большего, нежели от его коллег по театру. И не потому, что он лучше или талантливее других (речь не об этом), но мало кому удается так развить и профессионально реализовать изначально присущие любому актеру лицедейские качества пародиста и импровизатора, как Леониду Брусину. Однако в отличие, скажем, от множества эстрадных подражателей он использует их не просто для забавы публики, а создает по-своему уникальные сценические миниатюры, тут же спонтанно, им же срежиссированные, поставленные и сыгранные.

Когда Брусин появляется на сцене (не в спектакле, разумеется), то перед нами как бы выстраивается звездная толпа актеров, певцов, популярных телеведущих и других народных любимцев. Они легко и безошибочно узнаваемы не только по голосам, но и по походке, манере держаться, характерным жестам и другим, тонко подмеченным в пародируемых образах, деталям. Юрий Яковлев, Эраст Гарин, Валентин Гафт, Муслим Магомаев, Сергей Капица... За этим списком знаменитостей всегда стоит многоточие. Особо дерзкие могут занимать очередь. Правда, чтобы попасть в поле творческого внимания Леонида Аркадьевича, мало (и, кстати, вовсе необязательно) быть широко известным. Главное для него - душевное расположение к очередному своему персонажу. В противном случае актер ни за какие коврижки не станет его пародировать. На то этот "случай" и "противный". Впрочем, и "коврижек" никаких Брусин от своего дара не получает. На то и дар, чтобы даром...

Когда он выступал как-то перед театрально-киношным бомондом в Сочинском доме творчества, многие именитые, а потому весьма искушенные зрители (среди которых были и пародируемые) искренне восторгались увиденным и удивлялись тому, что Брусин не гастролирует с подобными концертами по стране. Такой некоммерческий подход к творчеству казался им, мягко говоря, странным по нынешним, меркантильным, временам. "Но я же театральный актер", - привел Леонид Аркадьевич "оправдательный" аргумент в свою защиту, который вряд ли возымел должное действие на отдыхающую от искусства публику.
Тем не менее, на мой взгляд, довод этот весьма убедителен. Более того, отдавая должное Брусину-пародисту, меня (надеюсь, и читателей-зрителей) он прежде всего интересует как драматический актер, вот уже более тридцати лет выходящий на главную театральную сцену нашей губернии. За это время он сыграл около ста ролей, среди которых двадцать с лишним - заглавные. И во многих из них уже упомянутые здесь качества проявлялись в полной мере (поэтому, собственно, с них и начался разговор об артисте).

Так, в пьесе Виктора Мережко "Ночные забавы" Леонид Брусин с разрешения автора пародировал Ивана Козловского, Бориса Штоколова и Эдиту Пьеху, и его Андрющенко (главный герой спектакля) был встречен тверским зрителем на ура, в том числе благодаря и этой находке. Но, пожалуй, звездным часом Человека-толпы стал созданный Брусиным образ Эндрю Уайка в спектакле "Игра", поставленном Александром Сафроновым по одноименной пьесе Энтони Шеффера.

Это чуть ли не первая пьеса Энтони - брата-близнеца Питера Шеффера, автора знаменитого "Амадеуса". Премьера "Игры" состоялась в Лондоне 12 февраля 1970 года в театре Сент Мартин. Затем оказавшаяся удивительно легкокрылой первая ласточка Энтони Шеффера перелетела в Америку. Более двадцати пяти лет спектакль шел на Бродвее, в нем играли мировые супер-звезды. В апреле 1970 года было зафиксировано рекордное количество представлений "Игры" - свыше семисот. По пьесе намеревались снять фильм, где главную роль должен был играть сэр Лоуренс Оливье. Но великий актер выдвинул непременное условие: только после того, как спектакль сойдет с Бродвейской сцены. Увы и ах! "Игра" и поныне идет в Нью-Йорке.

Любопытная деталь. На афише и программках к спектаклю, по настоянию автора, воспроизведена просьба: "Для того чтобы не лишать удовольствия будущих зрителей пьесы, не рассказывайте, пожалуйста, ее сюжет". Выполнить это пожелание Энтони Шеффера, согласитесь, чрезвычайно затруднительно. Особенно рецензенту. В самом деле, как, не рассказывая о чем, собственно, идет речь в пьесе, дать все-таки читателю понять всю ослепительную изобретательность, с какой она написана?

Создав классический образ сценического детектива, Шеффер ухитрился в то же время подвергнуть сатирическому осмеянию сам детективный жанр. Сатира, в которой ощутимы нотки отчаяния, направлена против отношения к жизни как к игре. Не случайно жанр своей пьесы английский драматург определил как антидетектив. Помимо того, что смотрится спектакль с неослабевающим напряжением и полон неожиданных поворотов действия (как это и положено в детективах), в нем еще и вышучивается вся та ерунда, которой обычно напичканы произведения подобного жанра, с высочайшей простотой и убедительностью. Шеффер как бы сталкивает два мира - реальности и вымысла, в результате чего возникает замечательно разработанное параллельное действие - своеобразная игра в кошки-мышки, где комедийные ситуации оборачиваются трагизмом. Игра, закачивающаяся смертью, - это уже не игра, а жизнь.

Энрдю Уайк - образ безумно сложный для воплощения. Это даже не разноликая матрешка, а разношерстная толпа людей, состояний, ситуаций, бурлящая в прозрачной оболочке тела героя. На всем протяжении спектакля зрители неотрывно следят за реакцией превращения респектабельного, импозантного писателя в жалкое, злобное существо, напоминающее затравленную крысу. Уайк проходит все стадии этого процесса как бы играючи. Он не живет, а словно пародирует жизнь в ее контрастных проявлениях: щедрости и жадности, любви и ненависти, нежности и садизме, величии и ничтожестве. Причем между этими понятиями практически не существует граней, и у актера нет времени на перевоплощения. Нужно ли говорить, что именно Брусин, как никто другой, подошел для такой роли. По признанию критиков и, что не менее важно, сотоварищей по актерскому цеху, это одна из наиболее удачных ролей опытного мастера сцены. Сам же Леонид Аркадьевич считает эту свою работу лучшей в творческой карьере. Подобные роли, по его определению, из разряда "сыграть - и умереть!". Таких на его долгом актерском веку - единицы.

Два часа на большой сцене в связке с единственным партнером удерживать в непрерывном напряжении зрительный зал - суровое испытание даже для профессионала высокого класса. Сорок две страницы текста, причем образно и интеллектуально загруженного до предела. Двухуровневое пространственное решение спектакля, когда герою десятки раз приходится стремительно взбираться и вновь опускаться по крутой многоступенчатой лестнице. Все это требует от актера не только полной выкладки во время представления, но и обязательной предварительной подготовки. За несколько дней до очередного спектакля Брусин "садится" на строжайшую диету, он практически отказывается от употребления любых жидкостей. И все равно на сцене с него льет пот ручьями. После спектакля Брусин теряет по 3-4 килограмма веса.

Но зрителям до этого, естественно, нет дела. Они увлеченно следят за перипетиями лихо закрученного сюжета, который, честно говоря, так хочется рассказать. Но не будем лишать удовольствия будущих зрителей спектакля.

Тверская жизнь. -2002.- 2 июля.