ТВЕРСКОЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ТЕАТР ДРАМЫ
Юрий Поляков
ЛЕВАЯ ГРУДЬ АФРОДИТЫ
ПРЕССА

Евгений ПЕТРЕНКО

Юрий Поляков: Мне не хватало реализма

В Тверском академическом театре драмы прошла премьера спектакля «Левая грудь Афродиты», поставленного Николаем Бутрехиным. Новую работу театра принимал автор пьесы Юрий Поляков, который рассказал «ТЖ», почему он, довольно успешный романист, занялся драматургией.

– Активно писать пьесы я начал десять лет назад, до этого же занимался в основном инсценировками. «Табакерка» начиналась с «ЧП районного масштаба», в Ленинградском ТЮЗе успешно шла моя инсценировка «Работа над ошибками», «Козленок в молоке» сыгран почти пятьсот раз. Мое обращение к пьесам связано со зрительским неудовлетворением: я приходил в театр и не видел на сцене реальной жизни, которая меня окружала. Тем более что страна тогда переживала не самые лучшие, драматические времена, а на подмостках нам показывали либо постмодернистскую игру смыслами, либо придуманную чернуху, которая родилась в голове человека, никогда не жившего в чернушных обстоятельствах. А конец 80-х – начало 90-х годов были по-своему очень смешным временем, мы видели столько смешных персонажей. Но гротескного реализма, как говорил Бахтин, не было, ушла реприза, сплошной сюжет. Меня такая драматургия не устраивала и, как оказалось, многих – тоже.

– И что послужило последним толчком?

– Когда мы писали сценарий с Владимиром Меньшовым, он горячо убеждал меня взяться за пьесы. На данный момент написано шесть пьес, одна – «Смотрины» – в соавторстве со Станиславом Говорухиным, с которым я также работал над сценарием «Ворошиловского стрелка». И, вы знаете, в своих обольщениях я не ошибся: социальные комедии держат зрителя. В Москве, Тамбове, Владикавказе, Кирове они собирают залы. Это, по моему мнению, самое важное подтверждение того, что мое представление о современной социальной комедии оказалось правильным. Я считаю, что если ты не умеешь увлечь своим текстом, не можешь заставить читателя или зрителя ждать финала пьесы, спектакля, значит, ты занимаешься не своим делом. Здесь возникает вопрос о долговечности произведения, но это невозможно высчитать, просчитать – нельзя написать на века! Некоторые основания полагать, что я иду правильным путем, у меня есть: скажем, мои доперестроечные вещи переиздаются и сейчас. Они пережили одну смену эпох, что будет с другими вещами, не знаю, посмотрим.

– Вас это удивляет?

– Меня другое удивляет. В частности то, что моя драматургия, которая сейчас широко ставится по всей стране, вызвала в свое время нежелание в ней разбираться и признавать факт ее существования у очень влиятельной части театральной общественности. Критика, например, не попыталась осмыслить, почему люди ходят, скажем, на «Homo erectus», и даже проявила враждебность по отношению к реалистическому направлению. Это связано, подозреваю, с тем, что нет объективных критериев искусства, они смазаны, а такая ситуация губительна для искусства. Когда же предлагается конкретный критерий – интерес зрителя, это вызывает раздражение у людей, которые не могут написать или поставить интересную вещь. Конечно, есть извечный спор между традиционалистами и новаторами. Воля ваша! Но на новаторстве многие спекулируют. У меня по этому поводу есть афоризм: литературные проходимцы чаще всего выдают себя литературными первопроходцами. Как ни странно, но люди традиционных взглядов на культуру гораздо терпимее к вызовам.

Тверская жизнь. - 2006. - 22 ноября . [ http://tverlife.ru ]