|
Ольга РОМАНЦОВА АРТИСТАМ НЕЛЬЗЯ НЕ ПЕТЬ Художественный руководитель "Геликон-оперы" Дмитрий Бертман вскоре дебютирует на драматической сцене Сюжет мюзикла Ф. Лоу "Моя прекрасная леди" почти не отличается от сюжета пьесы Б. Шоу "Пигмалион". В мюзикле "Моя прекрасная леди", который репетирует сейчас в театре "Et Сetera" известный оперный режиссер, художественный руководитель московской "Геликон-оперы" Дмитрий Бертман, классическая схема сильно изменилась. Профессор Хиггинс встретит свою Элизу в... России. Правда, теперь ее зовут Лиза, она торгует цветами на рынке и живет на "Серпе". Что это означает и как будут разворачиваться события мюзикла, вы узнаете, посмотрев осенью премьеру. А пока Дмитрий БЕРТМАН согласился ответить на несколько вопросов нашего корреспондента. - Почему вы решили сделать новый вариант "Моей прекрасной леди"?
- Пьесу Шоу и мюзикл по ее сюжету у нас часто ставят. И всегда сталкиваются с одной и той же проблемой: в английском оригинале реплики Элизы звучат комично из-за сленга, на котором она говорит, и из-за ее акцента. Как только пьесу переводят, пропадает весь юмор. В русских спектаклях Элиза то что-то шепчет, то шепелявит. Хиггинсу приходится исправлять у нее дефекты речи, иногда дело доходит до настоящей клоунады... Мы с Ксенией Драгунской - автором либретто придумали новый сюжетный ход. По-моему, получилось интересно. А главное, удалось приблизить рассказанную Шоу историю к тому, что сейчас происходит в России и в Европе. - Правда ли, что свой первый спектакль вы поставили в драматическом театре?
- Это получилось случайно. Вера Андреевна Ефремова, главный режиссер Тверского драматического театра, пришла к нам на экзамен в ГИТИС, когда я учился на третьем курсе. Ей понравилась моя работа, и она предложила поставить в Твери пьесу Ренато Рашелла "Черепаший день". Перед началом работы я фантазировал, смело придумал множество разных наворотов. Но все получилось не так, как я себе представлял. Поставив первый спектакль, я понял, что значит работать с профессиональными драматическими актерами. Это была суровая школа. Все пришлось проходить экстерном. За короткий период я столкнулся со множеством конфликтов и пережил настоящую драму. Помню, плакал, уткнувшись в подушку, в номере гостиницы, а по полу бегали мыши. Потом я ставил спектакли в разных театрах, но среди них не было ни одного, который бы так надолго запомнился. - После этого долго не хотелось работать в драматическом театре?
- Не то чтобы не хотелось, а просто так сложилась жизнь. Сначала меня приглашали ставить мюзиклы и оперетты в разных городах. Я много поездил по стране, ставил в Одессе, в Сыктывкаре. Музыкальный театр мне всегда больше нравился. А потом возник "Геликон". Теперь меня приглашают ставить оперные спектакли во всем мире. Я ставлю оперы и собираюсь все время этим заниматься. Иначе не могу. Наверное, я - оперный наркоман. - Мне кажется, у режиссера в драматическом театре больше свободы.
- По-моему, наоборот, в музыкальном театре сплошная свобода. Я думаю, просто не существует художника гениальнее, чем хороший композитор. Он создает темпоритм спектакля. Постановщик оперы может придумать все что угодно в таком темпоритмическом времени. Там - бесконечность и неосвоенность. Фантазия композитора, помноженная на режиссерскую, дает гораздо больше возможностей. - Почему вы решили поставить мюзикл в театре "Et Сetera?"
- Меня уговорил Александр Александрович Калягин. Он убеждал меня около двух лет, и я согласился. Во-первых, потому что очень люблю Калягина, как актера и как человека. А во-вторых, почему бы и нет? У Калягина - молодой театр, и атмосфера в нем просто потрясающая. Это очень дружный коллектив, где рядом с совсем молодыми актерами работают эфросовский Анатолий Грачев и Людмила Дмитриева из МХАТа. Молодежи в нем больше. Актеры разных поколений действительно живут театром. Коллектив небольшой, атмосфера в нем напоминает "Геликон". У меня сложились очень хорошие, я бы сказал, доверительные отношения с артистами. - Трудно было научить их петь и танцевать?
- Они уже год занимаются вокалом с педагогом "Геликон-оперы" Галиной Качурой и здорово поют. Двигаются тоже неплохо. Задумывая спектакль с режиссером по пластике Юрием Устюговым (он работает со мной в "Геликоне"), мы сознательно занижали планку. Но оказалось, актеры могут выполнять и более сложные задания. Это было сюрпризом. Несколько номеров в спектакле вообще построены на акробатике. Еще актеры научились perfect говорить на English. Но главная сложность не в этом. Я должен научить их играть мюзикл. Многие думают, что это драма с музыкой. Но мюзикл - это другой способ существования. - А в чем разница?
- В степени возбудимости. Драматические сцены должны естественно выливаться в музыкальные номера. И вот это очень сложно, потому что наша актерская школа учит подробно, реалистически проживать каждую сцену. В мюзикле нужно делать то же самое, но очень быстро. Мгновенно доходить до такого состояния, что хочется запеть. Мы сейчас работаем над созданием темпоритмической системы, подходящей для этого жанра. - Правда ли, что в вашем спектакле, как в опере, будет играть несколько составов?
- Да. Лизу будут играть в разных составах три молодые, очень красивые артистки: Наталья Благих, Ксения Глинка и Марина Чуракова. Будет два Хиггинса - Виктор Вержбицкий и Владимир Скворцов. Мы с Давидом Смелянским, продюсером спектакля, предложили новую схему проката. "Моя прекрасная леди" будет идти сериями по нескольку спектаклей каждая. Игорь Нежный и Татьяна Тулубьева придумали очень сложные декорации с массой всяких приспособлений. Механизмы на сцене будут ездить, кататься и крутиться. На сцене будут играть два оркестра. Джаз-банд Виктора Афанасьева и оркестр русских народных инструментов. - Правда ли, что режиссер, поставив спектакль, освобождается от своих комплексов и проблем?
- Наверное, так бывает. Но иногда, поставив спектакль, приобретаешь кучу новых комплексов и проблем. Потому что, погружаясь в какой-нибудь материал, присваиваешь его себе, начинаешь верить в предлагаемые автором обстоятельства. В результате собственная жизнь моделируется совсем по-другому. Существует сильная обратная связь. - Вы уже трижды ставили "Евгения Онегина". Отличаются ли постановки одна от другой?
- Это три совершенно разных спектакля. Первый спектакль в Ирландии был самым авангардным. Он был о немолодом Онегине и некрасивой Татьяне. Вся сцена была в тюках, чемоданах, кофрах. Герои все время куда-то переезжали. Второй спектакль, который я поставил у нас в "Геликон-опере", - абсолютно классический. Правда, в этой классической форме у героев другие характеры и между ними непривычные взаимоотношения. А третий "Евгений Онегин" в Клагенфурте - это сказка о любви, с огромными ледяными айсбергами и живым огнем. По-моему, всегда интереснее придумывать что-то новое. В одном и том же тексте можно увидеть совершенно разные решения. Агенты мне говорят: "Зачем ты тратишь силы? Нужно деньги зарабатывать. Поставил в одном театре "Травиату", тебя приглашают ее сделать в другом, повтори тот же вариант". Иногда даже директор театра хочет, чтобы я повторил то же самое. Но мне это скучно. По-моему, получится мертвый спектакль, похожий на срочный ввод актеров. - И все спектакли связаны с вашей жизнью?
- На 99 процентов. Сложно говорить об этом, лучше еще что-нибудь поставить. Вот сделать в театре у Калягина сначала "Мою прекрасную леди", потом где-нибудь мюзикл Гершвина, потом оперетту, может, даже "Сильву". Это было бы интересно. И поставить с драматическими артистами оперу. - А какую?
- Не знаю. Какую-нибудь классическую. Только придумать совершенно другой ход, чтобы это не было имитацией оперы. Чтобы зрители и сами артисты перестали думать, какими голосами они поют. Голос не важен. Оперу нужно сыграть так, чтобы зрители поверили: артистам нельзя не петь Театральный смотритель. -2001. - 26 июля. [ http://smotr.ru ] | |
